желтая пресса не воткнулась и получилось несмешно)) но тем не менее ит из дан!
канон шнайзель- Мальдини, смотри, что я нашел!
На стол бухнулась огромная пыльная коробка. Канон закашлялся, а из-за нее высунулось донельзя довольное лицо второго принца. Столь радужную улыбку до ушей на его лице нечасто можно было увидеть, так что Канон заранее приготовился к худшему и вопрос «что» задал с заметной опаской.
- Совершенно необыкновенная вещь! – возбужденно ответил Шнайзель и, открыв коробку, показал Канону огромный фотоаппарат. – Раритет, Мальдини! Ллойд бы полжизни отдал за это.
«Может, тогда и стоило звать на каникулы в гости Ллойда?» - угрюмо подумал Канон. Он вообще относился к графу Асплунду не особенно-то хорошо и не любил, когда Шнайзель его упоминал. Нет, он не ревновал, разумеется, просто очкарик его невероятно бесил своим поведением.
Шнайзель тем временем попытался включить фотоаппарат. К большой радости Канона ничего у него не вышло, техника категорически не отвечала на нажатия различных кнопок.
- Да что ж такое… - уныло сказал принц. – Неужели придется инструкцию читать?
- Может, батарейки вставить? – осторожно предложил Мальдини. Шнайзель немного изумленно взглянул на него, подвигал бровями и сунул руку обратно в коробку. Оттуда он вытащил упаковку пальчиковых батареек, которую они дружно раскурочили.
После нажатия кнопки power фотоаппарат мигнул и выдвинул объектив вперед.
Шнайзель, затаив дыхание, подвигал рычажком приближения-удаления. Канон тяжело вздохнул. Но глаза второго принца уже зажглись священным огнем. Он прямо-таки мечтал опробовать новинку на том, что под руку попадется.
- Слууушай, Мальдини, - вкрадчивым голосом произнес Шнайзель и взял друга за руку. Затем к этому добавился очень нежный, добрый и просящий взгляд голубых глаз. – Я знаю, ты давно мечтал о фотосессии. Не переживай, здесь есть подавление эффекта красных глаз, башмак, брекетинг, i-TTL, так что вспышка не испортит твою красоту.
Канон закатил глаза и согласился.
Спустя три сотни кадров с Каноном в различных позах в самых неожиданных местах императорского дворца товарищи все-таки решили что-нибудь съесть. Впрочем, Шнайзель не оставил фоторазговоров ни на минуту, поскольку в его светлую голову постоянно залетали столь же светлые идеи. Попутно он размахивал руками, что и стало причиной падения на Канона огромной тарелки экзотического блюда «борщ».
- О нет, - виновато всплеснул руками Шнайзель и свалил тарелку не менее экзотического блюда «макароны по-флотски» на себя. Немедленно вбежавший слуга помог принцу снять испачканную одежду, затем проделал ту же самую операцию с его другом и удалился в прачечную. Шнайзель и Канон некоторое время посидели молча, принцу было немного совестно, а Мальдини просто любил немного помолчать с близкими друзьями, но затем его идиллия опять была нарушена. Шнайзель окинул хищным взглядом сидящего в одних трусах и носках товарища и выдал:
- Снимай все, будем ню фоткать. Только вот я баланс белого поправлю. А то, понимаешь ли, брекетинг экспозиции пропадет зря.
- Может, лучше экспокоррекцию потренировать? – взмолился Канон. – Как-никак +/- 5 EV с шагом 1/3 ступени. И можно не раздеваться…
- Снимай, - сурово сказал Шнайзель и опять включил орудие пытки.
Слуга, искавший их, чтобы отдать новую одежду, упал в самый натуральный завистливый обморок, узрев как второй принц в одних лишь семейниках и носочках с клубничками фотографирует в кладовке своего друга голым. Друг старательно делал мостик, отчего некоторые части его тела смотрелись особенно выигрышно.
Бедный старик-кастелян никогда в жизни не мог встать на мостик!