[ryuuzakiwithcakes]

у саши еще десять минут день рожденья! у моей замечательной саши, которая мой прекрасный соавтор, любимый мужчина и просто клевый друг. х33 это для саши фанфик. по гиассу, потому что я так скучаю по ллойду, ну и сашино отп - мое отф. вот.
саша, люблю очень!

Первый раз Шнайзель замечает его на лекции: в середине объяснений седовласого профессора тощий светловолосый очкарик в серой водолазке подскакивает и восклицает:
- Но ведь на самом деле доказательство не сработает!
Он поспешно тараторит забавным скрипучим немножко голосом, пока остальные хихикают, а кто-то и вовсе пальцем у виска крутит. Шнайзель задумчиво улыбается и откидывается назад: ему становится интересно. Профессор терпеливо слушает выскочку и спокойно отвечает:
- Вообще-то вы не учли один очень важный фактор.
И объясняет все в деталях, пока тот самый очкарик нервно кусает ручку. В конце объяснения он кивает в знак согласия и садится на свое место, покраснев и обхватив руками голову. Шнайзель думает, что наконец-то хоть один здешний студент кажется ему более-менее интересным.
Во второй раз он попадается Шнайзелю в коридоре. Под мышками у очкарика в неизменной водолазке два огромных тома. Шнайзель не видит названий книг, но не сомневается в их исключительной насыщенности полезной информацией. Потом на его губах появляется невольная снисходительная улыбка: сегодня под обстрел числами и терминологией попал не профессор, а высокая красивенная индианка с другого потока. В какой-то момент она презрительно фыркает и, к удивлению Шнайзеля, отвечает теми же все еще непонятными ему, зато явно хорошо знакомыми очкарику словами. Тот почти сразу перебивает ее, горячится, и очки у него с носа почти сползают. Шнайзелю одновременно смешно и любопытно. А еще кажется, что кто-то из них, а то и оба может как-нибудь потом оказаться полезным. Ну в самом деле, не из-за технического же образования принц тут станет торчать?..
Шнайзель не придумывает ничего лучше, как банально врезаться «случайно» в очкарика, помогая ему уронить огромные книжки и самому тоже шлепнуться. Принца выручает военная и танцевальная придворная подготовка, в последний момент удается удержать равновесие. Индианка еще раз фыркает и быстро теряется в толпе, а Шнайзель думает, что как-нибудь в следующий раз надо будет и с ней тоже столкнуться, и причем в этом случае даже упасть сверху – неплохой вариант… Сегодняшняя жертва тем временем ворчит что-то себе под нос и, сидя на полу, протирает стекла очков краем водолазки.
- Я почти ей доказал возможность роботов, - жалобно сообщает очкарик Шнайзелю и водружает наконец очки себе на нос.
- Роботов? – заинтересованно отвечает Шнайзель и даже совсем не по-принцевски помогает очкарику подняться. Кажется, он не прогадал, выделив его из всех. Очкарик кивает и подбирает свои книги. Название одной из них связано с сопротивлением воздуха, второй – с давлением. Роботы явно занимают все мысли в этой светловолосой голове.
- Шнайзель, - на всякий случай представляется принц, предполагая обычное невероятное удивление и резкое увеличение вежливости в обращении.
- Ллойд, - неожиданно просто бросает в ответ очкарик. Шнайзель удивляется, но не уточняет свое происхождение.
Так они и познакомились. Позже Шнайзель узнает, что Ллойд обладает удивительнейшей способностью игнорировать неинтересные ему в окружающем мире вещи и что у него хранятся в шкафу водолазки чуть ли не всех цветов радуги, а еще, что Ллойд уже почти полностью разработал проект пресловутых роботов и даже название придумал.
- SAF3478-23-M? – с сомнением в голосе протягивает Шнайзель, разглядывая лист с уже завершенным чертежом. – Тебе кажется, это хорошее название?
- А чем плохое? – удивленно отзывается Ллойд, склонившийся над бумажкой с последними вычислениями. – Там отмечены все важнейшие точки.
- Какие точки? – с легким раздражением бормочет Шнайзель. – Может, что-нибудь более запоминающееся?
Ллойд, погруженный в цифры, ничего не отвечает, только сердито отмахивается ладонью. Шнайзель принимает это за разрешение поступать по собственному желанию и подписывает сбоку в углу: Knightmare. Название пришло к нему еще недели две назад, придумалось само по себе. Ллойд наконец заканчивает и кое-как собирает все нужные листы в папку, кривовато зашнуровывает ее и пишет размашисто: Ллойд Асплунд.
И у Шнайзеля почти глаза на лоб лезут. В кои-то веки не он кого-то поразил происхождением, а кто-то – его!..
- Тот самый Асплунд? – невольно вырывается у второго принца Британской империи.
- Э? – рассеянно переспрашивает Ллойд. – А нас много?
Шнайзель качает головой: и правда, семья графов Асплундов такая одна. Богатый род, очень знатный и древний, абсолютно непонятно почему отправивший своего единственного сына (все принцы в детстве старательно зубрят генеалогию) получать такое странное для высшего дворянства образование.
- И как тебя отпустили, - задумчиво произносит Шнайзель, почти надеясь на то, что Ллойд его не слышит. Но тот даже отвечает почти серьезно:
- Да знаешь, я думаю, все понимают, что лучше строить огромных человекоподобных роботов в специальном учреждении, чем в саду семейной усадьбы.
- А я второй принц империи, - говорит Шнайзель и думает про себя, как это неожиданно просто звучит сейчас, здесь, с Ллойдом. Тот пожимает плечами и поднимает палец вверх, восторженно восклицая:
- О! Теперь понятно, откуда такое дурацкое имя взялось.
И принц Шнайзель, слишком привыкший улыбаться и быть обходительным каждую минуту, скрывающий свои истинные чувства как никто, наверное, в этом мире, выбравший когда-то этого странного очкарика для знакомства ради будущей пользы, тот самый принц Шнайзель облокачивается на стол и совершенно искренне хохочет.